Вышла книга "Гармония - абсолютна, а дисгармония - относительна": Памяти М.М. Гиршмана. - К.: Издательский дом Дмитрия Бураго, 2016. - 184 с.
Здесь размещен и мой небольшой материал о Михаиле Моисеевиче.
Нужные слова Михаила Моисеевича
Гиршмана
В рое воспоминаний
о своем учителе (в самом высоком, восточном, смысле этого слова) я сосредоточусь
только на одной черте личности этого разностороннего, неисчерпаемого, по-настоящему
духовно богатого человека, каким был Михаил Моисеевич, – умении всегда найти для
своих учеников нужные слова.
Причем это распространялось
не только на какие-то трудные, решающие моменты судьбы, моменты профессионального
самоопределения или душевного упадка, когда слово мудрого наставника решает, куда
склонится чаща весов в ситуации жизненного выбора (а несколько таких решающих бесед
у меня было, за что я благодарен Михаилу Моисеевичу).
Нужные слова,
верные и поддерживающие, были у Гиршмана и для всякого повседневного случая. Они
были доведены великим педагогом до уровня профессиональных формул, которые, однако,
не превращались в лишенные живого человеческого чувства штампы. Всякий раз эти слова,
добрые, мудрые, иногда ироничные (но при этом все же конструктивные!), оживали в
его устах, исполненные смысла и искреннего человеческого участия.
Как правило, это
были цитаты из хорошо известных авторов или мыслителей, которые, однако, преображенные
личностью Михаила Моисеевича, как бы обретали новую неповторимую авторскую интерпретацию,
а иногда были и просто его слова. Например, уставшим от писания конспектов студентам
он мог сказать: «Рука бойцов колоть устала», и настроение поднималось. Наверное,
все его подопечные помнят советы учителя взять что- либо «в светлое поле своего
сознания» или его полушутя произносимое, «сначала дела общественные, а потом личные».
Мне, студенту,
пребывающему на начальных курсах филфака в еще полудиком по филологическим меркам,
состоянии, он постоянно повторял строчку из Окуджавы: «Не оставляйте стараний,
маэстро!». Это было не нудно, хоть и назидательно, но как-то задорно. В самом деле,
хотелось быть лучше, работать над собой.
Когда я мог не
поступить в аспирантуру в силу не зависящих от меня обстоятельств (места могли просто
не выделить), Михаил Моисеевич сказал, что, в крайнем случае, можно будет пойти
сюда через год и добавил: «Это, конечно, драма, но не трагедия». Через некоторое
время я подумал: в самом деле – не трагедия, отпустил ситуацию и благополучно поступил
в том же году.
Когда я, с трудом
справляясь с волнением, выходил на предзащиту своей кандидатской диссертации, а
предзащита в нашем университете гораздо строже и по-научному принципиальнее, чем
защита, в личной беседе мой наставник с улыбкой напомнил слова Бертольда Брехта:
Плохой финал заранее
отброшен
Он должен, должен,
должен быть хорошим!
Волнение, причиной
которому были кое-какие подводные камни, имеющие место тогда в нашем научном сообществе,
как рукой сняло. Слова вроде бы простые, но Михаил Моисеевич умел сказать простое
как-то по-особенному. Может быть, ему помогал его природный артистизм или умение
прекрасно читать стихи, но вернее то, что дело было не в словах, а в нем самом.
Однажды, будучи
еще студентом, я обсуждал с Михаилом Моисеевичем свой доклад на конференции. Там
было что-то об онтологии творчества и о бессмертии, которое обретает художник в
творческом акте. Мой научный руководитель обратил внимание, что я слишком легковесно
обращаюсь с понятием творческого бессмертия: «Бессмертие-то это особое», – сказал
тогда Михаил Моисеевич. Сегодня его уже нет с нами, но я уверен, что особое бессмертие
– прежде всего продолжение в своих учениках, в длящейся жизни научной школы, которую
он основал, – М.М. Гиршман обрел.
О.Р. Миннуллин
Комментариев нет:
Отправить комментарий