четверг, 7 ноября 2019 г.

Спор о существовании целостности: «Битва титанов» (1994)




Спор о существовании целостности: «Битва титанов»

Донецкая научная конференция 1994 года «Целостность художественного произведения. Итоги и перспективы» стала последней, на которой слово «целостность» было вынесено в заглавие. Дальнейшие масштабные научные мероприятия в Донецке будут проходить по вывеской «Автора», «Диалога», «Онтологии творчества» или ознаменуются именами Бахтина, Пушкина, Тютчева, Гоголя. Целостность, конечно, не будет сдана в архив, но ее трендовый статус будет утрачен, ясно определится «точка невозврата» к ней, по крайней мере, в «классическом виде». Именно «Битва титанов» (такое название конференция получила в филологической среде), противостояние М. М. Гиршмана и В. В. Федорова и определило завершение «Золотого века» целостности. С. В. Медовников сказал на этой конференции об «ощущении финала», «ощущении черты» для теории художественной целостности .
Итак, наиболее радикальную «внутреннюю» критику теории целостности (идеалистическую критику, в духе и на языке ДФШ), при всей дипломатичности формулировок, представил В. В. Федоров. Его онтологически-персоналистская теория поэтического бытия, вовлеченного в обратное превращение Слова, связана с идеей вселенской катастрофы. Целостность, как ее понимает М. М. Гиршман, при таком взгляде на бытие невозможна. Существенно то, что теория целостности в свете этого критикуется вынужденно, вследствие иных исходных положений. Концепция В. В. Федорова не утверждалась как афишированная оппозиция теории художественной целостности, но несовместимость двух гуманитарных парадигм, конфликтность их сосуществования и поиски возможностей диалога создали условия для интенсивного развития Донецкой филологической школы.
Комментируя основные идеи оппонента, В. В. Федоров говорит, что идея целостности возникает как «потребность мира и человека «в каком-то окончательном состоянии». По его мысли, главное заблуждение адептов теории целостности в том, что «желательное состояние невольно… выдается за наличное, где-то существующее». Эта жажда «окончательной целостности» вселяет в человека «беспокойство». Но реально целостность бытия, к которой человек причастен, по мысли В. В. Федорова, не существует, «нет поледеней гармонии, нет последнего всеразрешающего состояния», «бытие… нуждается… в улучшении» [там же].
Художественное творчество мыслится В. В. Федоровым в качестве «паллиативной меры» (временной, облегчающей, но не преодолевающей проблему в корне) в ситуации вселенской неустроенности человека, «неблагополучия» бытия [,  которая выдвинута мыслителем в противовес идее полноты бытия. Разрыв, «зазор» между желаемой целостностью и реальным положением вещей порождает «кризисную, трагическую ситуацию», приводит в движение «творческую энергию» .
В начале 1990-х В. В. Федоров предлагает идею «памяти о первичной целостности», памяти о «Золотом веке», «дотварном состоянии», памяти, которая направляет художника в творчестве. «Художественное произведение как целостность… – пишет автор концепции поэтического бытия, – только обостряет нашу неадекватность человеку как целостному… и… актуализирует эту потребность, но вместе с тем – и её  неосуществлённость»  Донецкий филолог и известный писатель В. В. Рафеенко отметил: для М. М. Гиршмана «целостность как первичное  миросозидающее качество бытия… продолжает быть… в нас, в деревьях, в мире, в наших радостях и горестях. А Владимир Викторович на это корректно сказал, что она была и, может быть, будет, но сейчас ее нет… Все остальные различия производны» .
В. В. Федоров говорит, что «теоретическая возможность целостности» человека «не удовлетворяет», «не успокаивает», потому что эта «целостность отсутствует во всем, отсутствует в космосе». Автор художественного произведения хочет создать «аналог» завершенного мира, аналог события, способного завершить не только «автономный эстетический объект», но и действительное бытие, «большой мир», стремится непосредственно исправить поврежденный, «вывихнутый из суставов» мир.
В концепции М. М. Гиршмана «идеал мировой гармонии и реальная органическая ограниченность человеческого существования в жизненной действительности» [14, с. 474-475] – это никогда не совпадающие, хоть и  «взаимообращенные», полюса поэтического целого.  Воплощение идеала в творческом акте «внутренне связано с осознанием его неосуществимости в рамках жизненной действительности» . В теории В. В.Федорова творение поэтического мира – событие, приближающее обратное превращение, т.е., по сути, – это прямое действие. Эстетическое творчество и бытие как таковое – одно. Для М. М. Гиршмана это не приемлемо: «Как бы мне не хотелось сделать поэтический мир элементом моей реальной действительности и приспособить его, чтобы… усовершенствовать реальную действительность, я этого не могу… У меня есть только возможность находить меру… умерить эти противоречия… попытаться соединить связи этих, по существу, не совместимых миров» .
В. В. Федоров стремится свести все к одному роковому событию обратного превращения, но при этом теряет человека в том виде, в котором он есть сейчас, отрицает ценность этого бытия. В полемике 1994 года М. М. Гиршман говорит: «В концепции Владимира Викторовича более существенен эсхатологический момент, мышление конца, к которому все в конце концов должно прийти. А я склонен рассматривать свою концепцию вне эсхатологического представления… мне ближе Единое Платона, чем христианский Бог-творец» .
Любопытно, что сам М. М. Гиршман несколько раз использует федоровское понятие поэтический мир в работе «Творчество Пушкина и современная и теория поэтического произведения» . По мысли М. М. Гиршман в пушкинском поэтическом мире «каждому живущему человеку дана причастность и задано участие в смыслообразующем общении «земли» и «неба» . Здесь чувствуется существенное сближение взглядов двух теоретиков. И все-таки в этой причастности, в этом общении в понимании М. М. Гиршмана человек остается человеком, духовным, но и жизненным существом, не претендующим на возведение вавилонской башни, человеком  в человеческой ситуации. У В. В. Федорова  собственно человек – это уже не «дитя земли», смотрящее в небеса, это, практически, Бог (одно из воплощений Слова). Для В. В. Федорова, вообще, всё бытие «форма проявления человеческого» , поэтому дело поэта – часть космического творческого процесса в буквальном смысле. Для М. М. Гиршмана при любом раскладе «человек – не Бог» (одна из повторяемых формул мыслителя), он участвует в космическом строительстве в меру своей «органической ограниченности».
Резюмируем: М. М. Гиршман утверждает, что полнота бытия, целостность существуют, искусство дает возможность пережить причастность ее творческой мощи, но с реальной действительностью оно связано сложным образом, мера (в античном философском духе) этой взаимосвязи определяется всякий раз в конкретной личности, в конкретный момент  «события бытия-жизни» (М. М. Бахтин). Для В. В. Федорова полноты бытия, целостности нет (только как желаемое), но искусство (поэтическое бытие) приближает ее, причем осуществляет это в реальности «большого мира», – форсируя обратное превращение.
В концепции М. М. Гиршмана творческий акт – это диалог, понятый как созидательное согласие, в том числе и диалог человека и мира. У В. В. Федорова человек и мир находятся в «неравновесном отношении», их взаимоотношения, если и диалогичны, то этот диалог ведется каждой из сторон с позиции силы (в духе героев Ф. М. Достоевского): «Художественное творчество является только одной из форм… вынудить весь мир стать таким, чтобы меня осуществить как идеального человека, как человека по своей идее» .
Примечательно, что реагируя на вопрос А. О. Панича об «атомах и пустоте» (как быть, если в мире нет ничего, кроме атомов и пустоты?), оба мыслителя отвергли такую возможность в принципе. Обе теории, так сказать, идеалистические, строящиеся в духовном измерении, даже, как определяет тот же философ, «на рациональном аспекте веры» – говоря категорически, эти теории  религиозны. Вообще, забегая вперед, отметим, что на фоне таких гуманитарных стратегий как постструктурализм, деконструктивизм и т. п. столь различные философско-филологические системы как теория художественной целостности и  концепция поэтического бытия, предстают как составляющие единого контекста.



[1]  Подробно об этом см. в моей статье «Аксиологический аспект учения В. В. Федорова о поэтическом бытии».

Комментариев нет:

Отправить комментарий