Спор
о существовании целостности: «Битва титанов»
Донецкая научная конференция
1994 года «Целостность художественного произведения. Итоги и перспективы» стала
последней, на которой слово «целостность» было вынесено в заглавие. Дальнейшие
масштабные научные мероприятия в Донецке будут проходить по вывеской «Автора», «Диалога»,
«Онтологии творчества» или ознаменуются именами Бахтина, Пушкина, Тютчева, Гоголя.
Целостность, конечно, не будет сдана в архив, но ее трендовый статус будет
утрачен, ясно определится «точка невозврата» к ней, по крайней мере, в
«классическом виде». Именно «Битва титанов» (такое название конференция
получила в филологической среде), противостояние М. М. Гиршмана и В. В.
Федорова и определило завершение «Золотого века» целостности. С. В. Медовников сказал на этой конференции об
«ощущении финала», «ощущении черты» для теории художественной целостности .
Итак, наиболее
радикальную «внутреннюю» критику теории целостности (идеалистическую критику, в
духе и на языке ДФШ), при всей дипломатичности формулировок, представил
В. В. Федоров. Его онтологически-персоналистская теория поэтического бытия, вовлеченного в обратное превращение Слова, связана с
идеей вселенской катастрофы. Целостность, как ее понимает М. М. Гиршман, при
таком взгляде на бытие невозможна. Существенно то, что теория целостности в
свете этого критикуется вынужденно, вследствие иных исходных положений.
Концепция В. В. Федорова не утверждалась как афишированная оппозиция теории
художественной целостности, но несовместимость двух гуманитарных парадигм,
конфликтность их сосуществования и поиски возможностей диалога создали условия
для интенсивного развития Донецкой филологической школы.
Комментируя основные
идеи оппонента, В. В. Федоров говорит, что идея целостности возникает как
«потребность мира и человека «в каком-то окончательном состоянии».
По его мысли, главное заблуждение адептов теории целостности в том, что
«желательное состояние невольно… выдается за наличное, где-то существующее».
Эта жажда «окончательной целостности» вселяет в человека «беспокойство». Но
реально целостность бытия, к которой человек причастен, по мысли В. В.
Федорова, не существует, «нет поледеней гармонии, нет последнего
всеразрешающего состояния», «бытие… нуждается… в улучшении» [там же].
Художественное
творчество мыслится В. В. Федоровым в качестве «паллиативной меры» (временной,
облегчающей, но не преодолевающей проблему в корне) в
ситуации вселенской неустроенности человека, «неблагополучия» бытия [,
которая выдвинута мыслителем в
противовес идее полноты бытия.
Разрыв, «зазор» между желаемой целостностью и реальным положением вещей
порождает «кризисную, трагическую ситуацию», приводит в движение «творческую
энергию» .
В начале 1990-х В. В.
Федоров предлагает идею «памяти о первичной целостности», памяти о «Золотом
веке», «дотварном состоянии», памяти, которая направляет художника в
творчестве. «Художественное произведение как целостность… – пишет автор
концепции поэтического бытия, – только обостряет нашу неадекватность человеку
как целостному… и… актуализирует эту потребность, но вместе с тем – и её неосуществлённость» Донецкий
филолог и известный писатель В. В. Рафеенко отметил: для
М. М. Гиршмана «целостность как первичное миросозидающее качество бытия… продолжает
быть… в нас, в деревьях, в мире, в наших радостях и горестях. А Владимир
Викторович на это корректно сказал, что она была и, может быть, будет, но
сейчас ее нет… Все остальные различия производны» .
В. В. Федоров говорит,
что «теоретическая возможность
целостности» человека «не удовлетворяет», «не успокаивает», потому что эта
«целостность отсутствует во всем, отсутствует в космосе». Автор художественного
произведения хочет создать «аналог» завершенного мира, аналог события,
способного завершить не только «автономный эстетический объект», но и
действительное бытие, «большой мир», стремится непосредственно исправить
поврежденный, «вывихнутый из суставов» мир.
В концепции М. М.
Гиршмана «идеал мировой гармонии и реальная органическая
ограниченность человеческого существования в жизненной действительности» [14,
с. 474-475] – это никогда не совпадающие,
хоть и «взаимообращенные», полюса
поэтического целого. Воплощение идеала в
творческом акте «внутренне связано с осознанием его неосуществимости в рамках
жизненной действительности» . В теории В. В.Федорова творение поэтического мира – событие,
приближающее обратное превращение,
т.е., по сути, – это прямое действие.
Эстетическое творчество и бытие как таковое – одно. Для М. М. Гиршмана это не
приемлемо: «Как бы мне не хотелось сделать поэтический мир элементом моей
реальной действительности и приспособить его, чтобы… усовершенствовать реальную
действительность, я этого не могу… У меня есть только возможность находить меру… умерить эти противоречия…
попытаться соединить связи этих, по существу, не совместимых миров» .
В. В. Федоров стремится
свести все к одному роковому событию обратного
превращения, но при этом теряет человека в том виде, в котором он есть сейчас,
отрицает ценность этого бытия. В полемике 1994 года
М. М. Гиршман говорит: «В концепции Владимира Викторовича более
существенен эсхатологический момент, мышление конца, к которому все в конце
концов должно прийти. А я склонен рассматривать свою концепцию вне
эсхатологического представления… мне ближе Единое Платона, чем христианский
Бог-творец» .
Любопытно, что сам М.
М. Гиршман несколько раз использует федоровское понятие поэтический мир в работе «Творчество Пушкина и современная и теория
поэтического произведения» . По мысли М. М. Гиршман в
пушкинском поэтическом мире «каждому
живущему человеку дана причастность и задано участие в смыслообразующем общении
«земли» и «неба» . Здесь чувствуется существенное сближение взглядов
двух теоретиков. И все-таки в этой причастности,
в этом общении в понимании М. М.
Гиршмана человек остается человеком, духовным, но и жизненным существом, не
претендующим на возведение вавилонской башни, человеком в человеческой
ситуации. У В. В. Федорова
собственно человек – это уже
не «дитя земли», смотрящее в небеса, это, практически, Бог (одно из воплощений Слова). Для В. В. Федорова, вообще,
всё бытие «форма проявления человеческого» , поэтому дело
поэта – часть космического творческого процесса в буквальном смысле. Для
М. М. Гиршмана при любом раскладе «человек – не Бог» (одна из
повторяемых формул мыслителя), он участвует в космическом строительстве в меру своей «органической ограниченности».
Резюмируем: М. М.
Гиршман утверждает, что полнота бытия,
целостность существуют, искусство
дает возможность пережить причастность
ее творческой мощи, но с реальной действительностью оно связано сложным
образом, мера (в античном философском
духе) этой взаимосвязи определяется всякий раз в конкретной личности, в конкретный момент «события
бытия-жизни» (М. М. Бахтин). Для В. В. Федорова полноты бытия,
целостности нет (только как желаемое), но искусство (поэтическое бытие) приближает ее, причем осуществляет это в
реальности «большого мира», – форсируя обратное
превращение.
В концепции М. М.
Гиршмана творческий акт – это диалог, понятый как созидательное согласие, в том числе и диалог человека и мира. У
В. В. Федорова человек и мир находятся в «неравновесном отношении»,
их взаимоотношения, если и диалогичны, то этот диалог ведется каждой из сторон
с позиции силы (в духе героев Ф. М. Достоевского): «Художественное творчество
является только одной из форм… вынудить весь мир стать таким, чтобы меня
осуществить как идеального человека, как человека по своей идее» .
Примечательно, что реагируя
на вопрос А. О. Панича об «атомах и пустоте» (как быть, если в мире нет ничего,
кроме атомов и пустоты?), оба мыслителя отвергли такую возможность в принципе.
Обе теории, так сказать, идеалистические, строящиеся в духовном измерении,
даже, как определяет тот же философ, «на рациональном аспекте веры» – говоря
категорически, эти теории религиозны.
Вообще, забегая вперед, отметим, что на фоне таких гуманитарных стратегий как
постструктурализм, деконструктивизм и т. п. столь различные
философско-филологические системы как теория
художественной целостности и концепция поэтического бытия, предстают
как составляющие единого контекста.
[1] Подробно об этом см. в моей статье
«Аксиологический аспект учения В. В. Федорова о поэтическом бытии».
Комментариев нет:
Отправить комментарий